ТАМ НЕТ СМОТРОВЫХ.
- Нет башен, - повторил Сюэ Ян с едва заметным проблеском интереса.
Он цопнул ягодный комочек из сильно отощавшего кулька и закинул в рот. Проследив это вороватое движение, Гуаньяо нахмурился.
- Любовь к сладкому не доведёт тебя до добра.
- Ха!Любовь... Лучше назови это страстью, - Сюэ Ян чуть приоткрыл рот, конфета бесстыдно сверкнула сквозь острую белизну зубов.
Гуанья отвернулся, благопристойно отогнав неуместные детские воспоминания о шлюхах из сгоревшего бордэля.
......
СУХОЙ СТЕБЕЛЬ ТЕРЕСКЕНА НАДЛОМИЛСЯ, УКОЛОВ СКРЮЧЕННЫЕ ПАЛЬЦЫ. Сюэ Ян с бессильной злобой ткнулся в остро пахнущую сыростью зелень и затих. Нужно восстановить силы. Чуть полежать и снова встать. Пока есть хоть капля духовных сил, он добредёт, доползёт до этого проклятого городишки с незатейливым названием. И с единственным козырем на всю Поднебесную. Здесь слепая зона вездесущих вышек Гуаньяо.
Впереди сквозь густые заросли травы белеет песчаная дорога. Он прислушался. Только шелест полыни, да жаворонок верещит в небе. Сюэ Ян с трудом приподнимается и смотрит вверх. Там уже нарезает круги стервятник.
Ттт *******
Ещё один точный взмах ножа по блестящей красной коже, и шестой яблочный заяц ложится на тарелку рядом с собратьями. - Вот еще забавный случай. Один заклинатель влюбился в друго.. （быстрый взгляд на даочжана）в заклинательницу соседнего ордена. Вот, как-то подпоил спецом, зная, что сладкое винцо легко снимает кандалы благоразумия, которыми она себя сковала. И ну выпытывать, кто ей нравится.
Чэнмэй завороженно уставился на изящные руки, так не к месту занятые чисткой грязных овощей к ужину. Повертев в руках котелок, надраенный А-Цын до зеркального блеска, он продолжил.
- Ну вот этот заклинатель и спрашивает того, друго.. другую. Нравится тебе тот, мол, и тот？ А она лыка не вяжет и только смотрит на него да пыхтит невразумительно. А потом он и спрашивает, указав на себя “А этот？”
Она, ха-ха, прости , доачжан, не могу, смех пробирает, - а этот？, говорит, мол.
Дева возьми и ляпни : МОЙ! Тот обернулся, а там, ах-ха-ха! Меч ее, представляешь , мееч!
И Чэнмэй заливается таким безудержным хохотом, что Сяо Синчень быстро придвигая к нему лоханку с вяловатым картофелем, тоже невольно улыбается : “Мой.”
Анубис
саньду
Цзянцзай.