Кольцо и меч на постаменте,
таблички памяти в грязи.
Теперь в Невесты аргументе
Сомнений нет - обман вблизи.
Любовь с сомненьем хороводит,
С ифу прозревший глаз не сводит.
Но давит тяжесть на груди
Оков проклятой люлизи.
В честь Нового Года под треск фейерверков ифу пришёл поговорить с братьями, женой и горячо любимым учителем, перетереть за жизнь, а также （кто бы сомневался）побухать.
И всё бы ничего, только все его родные, друзья и знакомые давно уж почили в бозе и мирно спят вечным сном, отрешась от этого мира с его сиюминутными заботами.
А некоторые упокоились не без помощи горячо любимого Чжао, та же незабвенная сюпрюга, полагаю, которую он любовно именует “сукой”, смачно плюя в табличку, да что там плюя, харкая. Сразу видно, там отношения были очень “высокие.”
Но особой любовью второго брата пользовался некто Жун Сюань. （!）
Сначала ифу был более-менее вменяем, но потом улыбка императора вдарила в царственную башку, и скорпионий папахен пошёл вразнос. Истово поглумившись над иконками и пару раз долбанув ногами Жун Сюаня, он, ничтоже сумняшеся, засучив рукава, задрал подол нижней рубахи, недвусмысленно справляя малую нужду на ненавистную табличку. Тут я смотрела сквозь лицо лица, потому что стрёмно.
При этом второй брат орал, что в него никто не верил, все считали его говном на палочке, а он вона : первый воин цзянху!!!
Нарисовавшийся в дверях усыпальницы Скорпион, конечно, немного прихуел от такого завораживающего зрелища, но быстро взял себя в руки, ничем не выдавая своего присутствия.
В конце концов, он не вытерпел, тихо позвав “папа”... тфу, “ифу”.
Как громом поражённый ифу резко обернулся и стал орать , словно оглашенный : “Как ты посмел! Кто впустил! Выметайся!!” Хорошо, хоть штаны заправил.
И тут Скорпиоша вспомнил слова укушенной Скорбной Невесты в краткий момент прозрения : “Выбранным жертвам Чжао Цзин дарит артефакты, а потом, когда их укокошит, оставляет себе эти трофеи в знак напоминания о своём предательстве”. И он видит кольцо учителя ифу, отравленный меч, которым был сражён близкий друг Чжао Жун Сюань.
Это ещё хорошо , платок бывшей невесты Цзина, мадам Ло, с любовным признанием защищать всегда, написанным красным, не попал в эту коллекцию...
И тут он с содроганием вспоминает сцену , когда в минуту “откровенности”, любимый ифу произнёс сакраментальное : “На твоей груди , мой мальчик, висит самая дорогая для меня вещь - люлизя”, и шею Се Вана явственно давит тяжесть голубой стекляшки.
